Станислав Кан: «Недостаток врачей и финансов – наша главная проблема»

Главврач ЦГБ ответил на критику в свой адрес и адрес своего учреждения.

Мы встретились с главврачом Берёзовской ЦГБ Станиславом Каном 14 января, для того, чтобы дать ему возможность ответить на все те упрёки и вопросы, касающиеся положения медицины в городе Берёзовском, которые прозвучали в ходе заседания Общественной палаты в конце декабря 2019 года. Станислав Александрович был вынужден уйти с этой встречи в самом ее начале и поэтому не имел возможности поучаствовать в развязавшейся жаркой дискуссии.

Между тем, «в огород» главного врача прилетело немало камней, касающихся работы медицинских учреждений, отсутствия специалистов, необходимого оборудования, большой маршрутизации в лечебные учреждения Екатеринбурга и Верхней Пышмы, плохой работы скорой помощи, в которой только четыре бригады вместо семи. Словом, «всё только разваливается», и «никто ничего не делает». Так ли это на самом деле? Вот что на это ответил главный врач.

– Я согласен с двумя вещами: первое – это недостаток врачей (медработников) и недостаточное материальное обеспечение. Но я не согласен с некоторыми спикерами в том, что ничего не делается и ничего не меняется. Я думаю, все люди видят, что что-то меняется.

Я пришёл сюда в 2013 году, и тогда основные наши здания были в очень плохом состоянии. Мы отремонтировали терапевтический корпус. Да, его сейчас надо поддерживать, но основная проблема, которая была там с крышами, с сетями и так далее – мы это исправили. Сейчас мы пытаемся восстановить детскую больницу. Мы должны понимать, что если бы мы сейчас не начали этого делать, то в этом году мы бы её закрыли, потому что дальше использовать это здание было нельзя. Никакие косметические ремонты бы не помогли, потому что все системы жизнеобеспечения здания были в таком ветхом состоянии, что их сейчас приходится менять полностью.

Сейчас нашими основными задачами являются ремонт детской больницы – чтобы запустить работу соматического и инфекционного отделения, чтобы у нас было больше места для детской поликлиники. Причём мы хотим организовать работу поликлиники таким образом, чтобы люди не ходили между этими тремя зданиями. Понятно, что построить новое здание я был, наверное, не в состоянии. Детская поликлиника в Верхней Пышме обошлась бюджету в миллиард рублей, но там было большое наполнение и со стороны городского бюджета, и со стороны предприятий Верхней Пышмы. Я не хочу сказать, что нам всё достается трудно, нет. Мы достаточно хорошо финансируемся, по сравнению со многими другими лечебными учреждениями.

Так выглядит сегодня здание детской больницы. Её обещают открыть после ремонта к лету

У нас изначально был длительный разговор с Министерством здравоохранения Свердловской области и с сотрудниками детских отделений о том, как будут функционировать детские стационары в период ремонта здания. Было два варианта: или мы полностью закрываем детские стационары и переводим их на различные базы в другие территории. Или мы оставляем их здесь, но не в полном объеме. Нам удалось сохранить стационар соматического отделения почти полностью, «инфекционку» – практически полностью, за исключением некоторых заболеваний, по которым, не имея боксированных помещений, мы вынуждены отправлять пациентов в Верхнюю Пышму.

В этом году мы хотим вплотную заняться поликлиникой № 1, поликлиникой в Новоберёзовском, ну и, если получится, продолжить ремонт детской поликлиники на Гагарина, 6: полы, потолки, попробовать заменить двери.

Мы сделали крышу и окна в здании поликлиники № 1. В этом году мы планируем заниматься проектно-сметными работами, потому что это здание тоже нуждается в капитальном ремонте всех сетей и помещений. Самое главное – вентиляция, по которой у Роспотребнадзора к нам очень много вопросов. Смысла менять вентиляцию, не проводя капитальный ремонт, нет, поскольку по ходу этой новой вентиляции всё будет разрушено. То же самое касается родильного дома.

– С 2013 года количество коек сократилось с 300 до 210. То есть 210 коек у нас сейчас в стационарах работает. Это терапия, кардиология-неврология с палатами интенсивной терапии, хирургия и травматология, акушерство и гинекология, детский стационар: соматика и инфекция. На 70 коек у нас увеличилось число дневного стационара. То есть сейчас порядка 150 коек: в поликлинике № 1, в стационаре в Новоберёзовском, в стационаре ОВП посёлка Монетного, которые работают в две смены постоянно. Объемы оказания медицинской помощи по всем подразделениям не снизились. С 2013 года у нас меньше пациентов не стало, и их становится с каждым годом всё больше и больше, несмотря на открытие частных клиник.

В роддоме, действительно, у нас сократилось с 15 до 10 коек. Но это связано с общей тенденцией. Учитывая, что роддом в Берёзовском первого уровня, у нас происходит около 300 родов в год. То есть 1-2 в сутки. Но мы всё равно сохраняем стационар, и он закрываться не будет. Все нормальные физиологические роды будут приниматься у нас. Беременные со 2 и 3 группой риска едут в перинатальный центр не потому, что там врачи лучше работают, а потому что перинатальный центр обладает большими возможностями по реанимации, по сохранению жизни матери и ребенка. Централизация помощи сложным пациентам – это общая тенденция.

По хирургии и травматологии объемы помощи остались такими же. Плюс в травматологии у нас грамотные специалисты, которые занимаются очень высокотехнологическими методами. Просто то, что три-четыре года назад являлось высокотехнологичным, сейчас таковым не является, так как всё то же делается практически повсеместно в каждом лечебном учреждении. Для этого не обязательно иметь высокий статус для больницы, достаточно иметь оборудование и, самое главное, руки. И руки, и оборудование у нас есть. И мы этим занимаемся – меняем суставы, занимаемся артроскопией, исследуем суставы с помощью гибких эндоскопов, выполняем оперативные вмешательства на суставах.

Единственное, что в течение ближайшего времени мы несколько сократим плановые оперативные вмешательства в связи с заменой больничного лифта в хирургии. Это займёт месяц-полтора. После этого весь объем плановой хирургии восстановится.

По терапевтическому корпусу весь объем, который всегда выполнялся, та же емкость сохранилась. Единственное, если мы раньше всех с инфарктами и инсультами везли в областную больницу, сейчас мы их везём в Верхнюю Пышму. До того как у нас появились специализированные центры, которые могут делать аортокоронарное шунтирование, проводить внутрисосудистые оперативные вмешательства, растворять тромбы и так далее, они лечились и у нас, и в областной больнице. Но это был достаточно сложный период, о чем свидетельствует высокая статистика смертности.

Если раньше мы только везли пациентов и пытались быстрее довезти, то уже лет шесть мы занимаемся помощью пациентам на первичном этапе – в скорой помощи, в приемном покое выполняют специальные мероприятия, которые связаны с тем, чтобы растворить тромбы. Мы по этому показателю занимаем одну из лидирующих позиций в области. У нас достаточно много пациентов с инфарктами и инсультами получают именно такую неотложную помощь уже на уровне скорой помощи и приемного отделения. У нас остаются только те пациенты, которых невозможно везти, которые не переживут дорогу, и они остаются у нас в реанимации. Сказать, как это отражается на смертности, я могу просто показав цифры – смертность уменьшается.

Понятно, если бы здесь был компьютерный томограф, помощь бы оказывалась быстрее. Но помимо компьютерного томографа должен стоять ангиограф, должно быть отделение внутрисосудистой хирургии, которые тоже немалых денег стоят. Нужно понимать, что группа пациентов, которые нуждаются в такой помощи, у нас в городе не такая большая. Если это оборудование у нас будет – 90 процентов времени оно не будет использоваться. В том же самом Екатеринбурге это делается не во всех больницах, там тоже есть своя маршрутизация.

– Мы уже практически три года ежегодно подаем в Министерство здравоохранения медицинское обоснование приобретения томографа, потому что компьютерная томография перестала быть каким-то сверхдорогим и редким исследованием. Последний запрос мы отправили в ноябре, от

министерства пришла бумага о том, что наш вопрос будет рассматриваться в этом году. Как он будет рассмотрен – я не знаю. Но мы должны понимать, что в точно таких же условиях и все остальные города Свердловской области находятся. И все так же, как и мы, хотят компьютерный томограф. Мы доказываем, что он нам необходим. Решение будет приниматься, исходя из основных вопросов, связанных с маршрутизацией пациентов. И понятно, например, почему в Ирбите стоит компьютерный томограф – потому что оттуда со всех прилегающих к Ирбиту территорий везти пациентов в Екатеринбург достаточно сложно и долго. Поэтому работают первичные сосудистые центры в Ирбите, в Асбесте, в Верхней Пышме и другие центры, которые берут на себя все окружающие территории.

Для меня этот вопрос очень важен, но если честно, еще важнее другая аппаратура, которая нужна для первичного выявления различных заболеваний. Это и УЗИ-аппараты. В течение последних двух лет мы три аппарата экспертного класса получили. Нам нужна эндоскопическая аппаратура. По фиброгастроскопии у нас достаточно старый аппарат, и колоноскопия – как раз те аппараты, которые нужны для раннего выявления онкозаболеваний. У нас много людей делают данные исследования, и очень много заболеваний мы выявляем благодаря им.

Прогресс не стоит на месте: если 5 лет назад аппарат УЗИ был хороший, то сейчас он уже является среднего уровня. Мы, к сожалению, не можем каждые пять лет обновлять УЗИ-аппараты, но мы к этому стремимся. В этом году мы получим аппараты искусственной вентиляции лёгких. Два новых, экспертного класса, у нас уже есть, мы надеемся получить еще один. У нас появился аппарат для ингаляционного наркоза – современный ингаляционный наркоз намного лучше, чем внутривенный наркоз, интубация и так далее. Он лучше переносится, меньше осложнений, при некоторых вмешательствах он предпочтительней.

– В 2014-2015 годах в скорой помощи у нас не было машин, которым было бы меньше пяти лет. В 2014 появилось только две машины более-менее новые. Учитывая нагрузку на этот транспорт, который за три года проезжает по 300 тысяч километров, он быстро выходит из строя, быстро подвергается старению. Сейчас у нас из восьми машин скорой помощи только две старше пяти лет, одну из них мы уже убрали с выездов, сейчас думаем, как заменить вторую.

У нас много маршрутизации и перевозок, мы сейчас думаем, как сделать пятую бригаду. У нас две проблемы – нужно ещё машин, так как если мы выведем ещё одну машину из резерва, то у нас останется на весь город одна резервная машина. Вторая большая проблема – персонал. Одна бригада скорой помощи – это минимум шесть фельдшеров и минимум три водителя. Мы сейчас ищем возможность, кого еще привлечь к этой работе. Нет людей. В Екатеринбурге тоже нет фельдшеров скорой помощи, хотя зарплаты там такие же.

– Нельзя сравнивать то, что было в Советском Союзе на ФАПах и то, что сейчас там. Когда город передал ЦГБ областному бюджету в 2012 году, по большому счёту, там уже тогда ничего не было. Еще до 2012 года в посёлке Монетном были закрыты инфекционное отделение и терапевтический корпус. Сейчас, чтобы здание снова заработало, на его ремонт надо не менее 150-300 миллионов рублей.

В прошлом году в Монетном заменили старый рентген-аппарат на другой. Он не новый, но современный, и делает качественные снимки. В Монетном всегда была одна бригада скорой помощи, она там и останется. Недавно мы передали в Монетный полноприводную машину «Газель», УАЗ отремонтировали и оставили в запас.

К весне планируем запустить телеконсультации с ОВП в посёлках. Можно будет не ехать на повторный приём к специалистам в Берёзовский, а просто прийти к поселковому врачу, который посредством телекоммуникационной связи свяжется с вашим лечащим врачом.

В ОВП скоро появятся заборные пункты, не надо будет ехать за результатами анализов – они будут приходить в автоматическом режиме врачу, направившему на анализы. То же самое мы хотим сделать с рентген-службой, но здесь немного сложнее, так как не все аппараты у нас цифровые.

– Из этих 20 человек некоторые ушли на пенсию, некоторые ушли служить в военные структуры. Некоторые уехали в связи с переменой места жительства. Часть вообще ушла из медицины. У людей разные причины уезжать. Интенсивность нагрузок в нашей медицине всё время растет, и быстро растет информатизация. Надо постоянно расти не только как врачу, но и во владении техникой, новыми методиками. Для этого нужно затрачивать много усилий. Не все специалисты готовы это делать. Не все хотят этим заниматься. Кто-то уже устал, кто-то хочет больше времени уделять семье. У нас в среднем 150 врачей, эта цифра не меняется из года в год.

В 2014 году у нас пришли четыре педиатра, через год три из них ушли в декрет, и на протяжении пяти лет вернулась только одна. Остальные ушли во второй декрет, кто-то уехал вслед за мужем-военным.

У меня ко всем одинаковое отношение. Для меня очень важно, чтобы человек работал. Я никогда никому не мешаю работать. Я никогда не запрещаю своим работникам прийти ко мне и высказать, что они хотят. Понятно, что я не всегда согласен со своими работниками, более того, я не всех удерживаю. Но со многими врачами, которые решили уйти, я подолгу разговаривал.

Более того, по каждому увольняющемуся врачу мы докладываем помощнику министра здравоохранения. И этот помощник потом лично общается с каждым. Екатеринбург влечет к себе достаточно высоким уровнем оснащения лечебных учреждений. У нас была специалист, которая занималась эндоскопией, ей предложили должность в 33-й больнице – эндоскопический центр, самое современное оборудование, под боком профессор, доцент кафедры.

– Моя задача – укомплектовать полностью первичное звено. Несмотря на все проблемы, в стационарах более-менее мы справляемся. А с первичным звеном у нас очень большие проблемы – там укомплектованность примерно 50 процентов. Нам нужно как минимум семь педиатров – это только затем, чтобы занять те участки, которые сейчас открыты. У нас 10 участков закрыты тремя врачами и семью фельдшерами, но нам нужно чтобы было 17-18 участков. Нужны как минимум восемь участковых терапевтов, невролог детский и взрослый, ещё один хирург, травматолог, еще один эндокринолог, ещё некоторые специалисты.

Эту проблему невозможно решить в один день – нужна повседневная постоянная работа, которой мы стараемся заниматься. Каждый раз, уезжая в отпуск, я беру местную газету и смотрю, нет ли резюме врачей. Я вошёл во все чаты своего университета, который оканчивал в Астрахани, в которых периодически выставляю объявления, что мне нужны специалисты. Привлечь их можно только одним способом – предложив им что-то, чего нет у других. Сегодня уже восемь территорий в Свердловской области предлагают покупать жильё врачам, и по истечении определенного времени разрешать его приватизировать. Ещё три территории строят дома для врачей.

То есть мы не одни такие, и это борьба, это реальная борьба за лучшее предложение, и она будет постоянно идти. Но я надеюсь, что благодаря программе Евгения Писцова, которая предполагает ежегодно выделять из бюджета деньги на покупку жилья врачам, больше людей придёт в наши лечебные учреждения. Под эту программу к нам уже прибыло три врача. Не просто студенты, а врачи с большим стажем. Если бы у нас была возможность не две-три квартиры выделять, а пятнадцать – я найду людей.

Из Астраханской области к нам прибыл новый врач-невролог детский, он уже на профосмотрах. У него 20 лет стажа, он врач спортивной медицины.

Наш новый онколог занимается еще и паллиативной помощью, она и терапевт.

Вышла на работу мой новый заместитель по оргметод работе. Кроме того, что она врач-организатор, она терапевт и специалист по УЗИ. И я думаю, что она будет заниматься и медицинской работой в том числе. Люди придут, но их нужно чем-то сюда привлечь. И деньги сейчас не главное. В Нижнем Тагиле зовут врачей, обещают по 120 тысяч и найти не могут. Потому что людей откуда-то оторвать очень сложно, их можно привлечь только одним – жильём.

– У нас около 40 человек учится в университете на разных курсах. Мы надеемся, что придут все. После окончания университета они должны отработать не менее трёх-пяти лет, в зависимости от договора. В этом году очень много ординаторов у нас подошло – это люди, которые уже через полтора года придут работать. Конечно, не все придут. Кто-то уйдёт в декрет – это сто процентов. Кто-то выйдет замуж за военного и уедет, или уйдёт служить, потому что договором это предусмотрено. Кто-то не закончит ординатуру. Но те, кто закончит, не уедут вслед за мужем-военным, я надеюсь, вернутся сюда. А это 14-15 человек.

Мы постоянно занимаемся вопросами кадров. Николай Михайлович Киндрась ездит в университет, общается со студентами. То же самое и с фельдшерами – мы ездим во все училища медицинские – и в Алапаевск, и в Асбест, и в Екатеринбург. Приглашаем к нам на работу. Фельдшерам обещаем квартиры, оплачиваем найм жилья, обещаем детей устраивать в школы и детские сады. Это огромная работа. Поверьте, мы занимаемся этим ежедневно.

– Мы действуем в рамках своего бюджета, который на 80 процентов состоит из заработной платы работников. По сравнению с 2013-2014 годом, кроме комиссии, у нас никаких платных услуг нет. Если раньше все анализы крови: ТТГ, ПСА, гормоны, и так далее мы делали на платной основе, то сейчас, если вам назначил эти анализы врач и если они делаются у нас в лаборатории, они делаются бесплатно. У нас был перерыв, когда не работал биохимический анализатор, сейчас мы взяли новый, и этот анализатор рассчитан на большую нагрузку. Если с вас берут деньги – можете обратиться ко мне, я обязательно по каждому вопросу отвечу. Если вам предлагают платные услуги взамен бесплатных – вы можете обратиться ко мне или к руководителю службы.

– У нас изменилась маршрутизация пациентов, которым требуется химиотерапия. Часть этих больных остаётся здесь, у которых схемы позволяют лечить здесь. Тем, у кого схемы такие, что нужно их проводить в центрах амбулаторной онкологической помощи – едут в Верхнюю Пышму. Мы посчитали, исходя из того количества пациентов, которые у нас были в прошлом году – порядка 10 человек в день будут ездить на химиотерапию в Пышму. На компьютерную томографию поток людей не такой большой. Всего получилось от 5 до 12 человек в день. Но я всеми руками за введение маршрута. Может, люди туда просто ездить будут, в тот же музей военной техники, ну и родственникам больных первичного сосудистого отделения будет удобно навещать родных.