Дело Эдуарда Топорищева. Президентский кек тоже посчитан? 

Очередное судебное заседание по уголовному делу в отношении бизнесмена Эдуарда Топорищева, обвиняемого в нарушении правил обращения с отходами, 15 января длилось около пяти часов.

За это время удалось допросить четверых свидетелей и существенно продвинуться в ходе судебного следствия.

Первым был допрошен свидетель Алексей Пустуев – инженер-маркшейдер ФГБУ «ЦЛАТИ» (Центр лабораторного анализа и технических измерений), который присутствовал во время проверки Росприроднадзора на полигоне в Красногвардейском. Его профессиональная задача состояла в том, чтобы сделать ортофотоплан – это что-то вроде 3D-модели полигона, который был выполнен с помощью специального оборудования – спутникового двухчастотного геодезического аппарата. На основании собранных им данных специалистам удалось высчитать площадь и объем загрязнений.

Алексей Леонидович рассказал, что также исследовал снимки со спутника разных лет, которые он взял из программы Гугл «Планета земля», и которые, по его мнению, свидетельствуют о том, что незаконная деятельность на Крутихинском торфомассиве велась на протяжении нескольких лет:

– В 2015 году, судя по космоснимку, земли ненарушенные, лес рос, нет разработок, часть участка была заросшей травяной растительностью, часть древесной. В 2016-м в апреле что-то подкопали бульдозером, отходов не видно. И дальше уже по нарастающей – 19 августа 2016 года видно, что уже появились насыпи, дальше больше.

Фото Татьяны Файзрахмановой

Из его рассказов о том, как проходила проверка, следует, что мусор на полигоне закапывался в землю – для этого спецтехника производила выемку грунта, мусор сваливался в образовавшуюся яму, затем сверху засыпался грунтом и щебнем и утрамбовывался. Это предположение подтвердил шурф, отобранный на одном из «чистых» участков – бытовой мусор лежал под насыпью щебня, толщиной 30 сантиметров.

Следующим важным свидетелем в деле оказался Евгений Тюльканов – заместитель директора Научно-технического центра градостроительной экологии, который в 2017 году являлся представителем компании «Экос». Евгений Николаевич рассказал, как именно отходы 4 класса опасности ЕМУП «Водоканал» оказались на территории Крутихинского торфомассива.

Речь идёт о знаменитой свалке кека на 37-километре Режевского тракта, на которую президенту России Владимиру Путину в апреле 2017 года пожаловался главный редактор газеты «Берёзовский рабочий» Сергей Стуков. Четыре тысячи тонн кека из лесополосы были перевезены в Красногвардейский и утилизированы в специально созданной для этого мобильной установке. Экспертным экологическим сопровождением этого процесса занимался непосредственно Тюльканов. Решение о транспортировке отходов, по его словам, принималось совместно с Министерством природных ресурсов Свердловской области и прокуратурой Екатеринбурга. Место размещения отходов – Крутихинский торфомассив – было согласовано с органами исполнительной власти.

– Хочу пояснить, что утилизация – это получение готового продукта. Для этого использовались технические условия, согласованные с органами Роспотребнадзора, получены сопроводительные письма для организации надлежащей работы, – пояснил Евгений Николаевич. Процесс утилизации (или обезвреживания) занимает пять месяцев, после чего компания «Экос» провела исследования в независимой лаборатории и установила, что процесс утилизации состоялся, и в мобильной установке находится продукт, не представляющий опасности для природы.

Продукт, о котором идёт речь – это почвогрунт. Он получается после смешения иловых осадков со специальным реагентом, ускоряющим природный процесс разложения. Готовый продукт, как пояснил Тюльканов, можно использовать в качестве удобрения для непищевых продуктов.

Как в лучших драматических художественных произведениях, самое интересное было отведено напоследок. Аккредитованный эксперт федеральной службы Росприроднадзора в сфере экологии Антон Лобанов, который ныне трудится начальником отдела обеспечения деятельности регионального оператора ЕМУП «Спецавтобаза», своими показаниями внёс в ход пресного судебного следствия немного остроты.

Антон Эдуардович показал, что в своей теме ориентируется как рыба в воде – он отвечал на вопросы чётко, конкретно, на память воспроизводя названия, номера и пункты официальных документов, регламентирующих те или иные вопросы в сфере экологии и природопользования. Впрочем, Лобанов с этим делом был знаком и ранее, так как привлекался следователем в качестве эксперта на стадии расследования данного уголовного дела.

Ключевые вопросы, на которые не мог ранее однозначно ответить ни один свидетель и на которые рассчитывали опираться обвиняемый и его защита, были обстоятельно разъяснены. И не в пользу последних. Многие вопросы по качеству проведённой экспертизы и расчётам были сняты. Лобанов также разъяснил, что торф – это тоже почва, нормативы ПДК и ОДК (предельно допустимой концентрации и относительно допустимой концентрации) в почве едины и применяются для всех земель. Категория земель учитывается только при расчёте нанесённого ущерба – в виде применения понижающего коэффициента.

Также из пояснений эксперта стало ясно, что деятельность Топорищева явно нельзя отнести к компостированию отходов, так как под этим подразумевается высокотехнологичный вид утилизации отходов. И то, что содержание мобильной установки засчитано в отходы, нанесшие ущерб природе, тоже, по мнению эксперта, не случайность – продукт утилизации, по его словам, не может быть квалифицирован отходами. А если такое происходит – значит, утилизация не состоялась, и из отходов не получился продукт.

Ответы Лобанова заставили понервничать сторону защиты, и судье в какой-то момент даже пришлось сделать замечание свидетелю и адвокату за эмоциональный диалог, в ходе которого адвокат пытался заполучить выгодные для своей стороны ответы эксперта. А обвиняемый Эдуард Топорищев после того, как судебное следствие было отложено, прервал своё молчание и впервые с начала судебного разбирательства дал комментарий журналистам, в котором обозначил свою позицию к происходящему.

Эдуард Топорищев:

– Мы считаем, что исчисления проведены некорректно. Первое – это то, что на участке отсутствуют почвы, всё-таки это торфяник. Второе – то, что применение ПДК и ОДК к данной площадке, расположенной вне населенного пункта, на землях промышленности, неправомерно. Мы считаем, что необходимо как минимум рассмотреть в совокупности условно фоновую пробу, где, грубо говоря, в 200 метрах от данного участка были взяты пробы, и они в некоторых случаях даже хуже той, где мы как бы загрязнили. Заинтересанты смотрят: там фоновая хуже, чем загрязненная, они думают, а что делать? Берут ОДК и ПДК – и всё. А ОДК-ПДК установлены для населенных пунктов, и, разумеется, там иные цифры.

Если руководствоваться этим принципом, как сегодня происходит здесь, то можно абсолютно любой завод закрыть вплоть до генерального директора в три секунды и насчитать ущерба сколько хочешь. Любой компании можно насчитать этот ущерб по почвам. Мы сейчас говорим не о Топорищеве и об уголовном деле в отношении него. Это прецедент, который даёт возможность любого, кто занимается в промзоне чем-либо, через СанПиН загнать в ущерб на несколько сотен миллионов.